Меры пресечения в уголовном процессе, законность и обоснованность их применения

Таким образом, наша классифика¬ция мер пресечения основывается на со¬четании двух критериях: факте осущест¬вления за применением отдельных мер предварительного или последующего су¬дебного контроля и характере ограниче¬ния прав и свобод подозреваемого или обвиняемого либо отсутствия нарушения таких прав и свобод во время применения отдельных мер пресечения. Всего в таком случае следует выделять четыре группы мер пресечения:

- меры пресечения, существенно ограничивающие права и свободы подоз-реваемого или обвиняемого, за примене¬нием которых осуществляется предвари¬тельный судебный контроль: домашний арест и заключение под стражу;

- меры пресечения, не обязательно затрагивающие права подозреваемого или обвиняемого, за применением кото¬рых осуществляется предварительный судебный контроль: залог;

- меры пресечения, несущественно ограничивающие права и свободы подоз-реваемого или обвиняемого, за примене¬нием которых осуществляется после¬дующий судебный контроль: подписка о невыезде, наблюдение командования во¬инской части, присмотр за несовершен¬нолетним подозреваемым или обвиняе¬мым;

- меры пресечения, не затраги¬вающие права и свободы подозреваемого или обвиняемого, за применением кото¬рых осуществляется последующий су¬дебный контроль: личное поручительст¬во.

Практически во всех научных ис-следованиях, посвященных мерам пресе¬чения, в той или иной степени затрагива¬ется вопрос о законности и обоснованно¬сти их применения.

Словосочетание «законность и обоснованность» неоднократно исполь¬зуется в УПК Российской Федерации (п. 5.1 ч. 2, ч. 3 ст. 37; ч. 3 ст. 125; ч. 9 ст. 166; ст. 297; ст. 389.9; ст. 463). Однако именно о законности и обоснованности применения мер пресечения в действую¬щем УПК ничего не говорится. В прежде действовавшем УПК РСФСР 1960 г. су¬ществовала ст. 270.2 «Судебная проверка законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стра¬жей», введенная Законом Российской Федерации от 23 мая 1992 г. № 2825-1 «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» [7]. Спустя непродолжительное время после введения этой статьи было принято постановление Пленума Верхов¬ного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. № 3 «О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей» [5]. В п. 1 данного поста¬новления разъяснялось, что под законно¬стью ареста следует понимать соблюде-ние всех норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих порядок применения указанной меры пресечения и продления срока ее дейст¬вия, а под обоснованностью - наличие в представленных материалах сведений, в том числе о личности содержащегося под стражей, которые подтверждают необхо¬димость применения заключения под стражу в качестве меры пресечения или продления ее срока. Указанное постанов¬ление Пленума Верховного Суда Россий¬ской Федерации утратило силу в связи с принятием постановления Пленума Вер-ховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [21]. В указан¬ном постановлении понятия законности и обоснованности уже не определялись. О законности и обоснованности упоминает¬ся в ныне действующих постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [22] и от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» [23], но понятия эти не раскрываются.

В ряде научных работ, написан¬ных уже в условиях действия УПК Рос¬сийской Федерации, используются поня¬тия законности и обоснованности приме¬нения заключения под стражу, сформу¬лированные в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. [2, с. 123; 30, с. 14]

З.Д. Еникеев, в работе, написанной в 1991 г., т.е. в условиях действия УПК РСФСР 1960 г., но до принятия указанно¬го выше постановления Пленума Верхов¬ного Суда Российской Федерации, счи¬тал, что законность и обоснованность -понятия взаимосвязанные, взаимопрони¬кающие, но имеющие самостоятельное значение. Законность фиксирует соответ¬ствие всего процесса применения мер пресечения нормативным предписаниям, касается не только решений об избрании, отмене и изменении меры пресечения, но и их исполнения, а равно всех иных дей¬ствий, совершаемых при применении мер пресечения. В этом проявляются универ¬сальность и всеобщность законности по отношению ко всей деятельности. Обос¬нованность же касается только решений о мере пресечения и означает их правиль¬ность по существу, их соответствие фак¬там объективной действительности, имеющимся в деле доказательственным данным [11, с. 19].

В.А. Михайлов в 1996 г. писал, что как и всякое процессуальное решение, постановление (определение, приговор) о применении меры пресечения признается законным, если оно вынесено в точном соответствии с уголовными и уголовно-процессуальными нормами. Обоснован-ным признается такое решение о приме¬нении меры пресечения, которое пра¬вильно устанавливает факты, выводы ко¬торого соответствуют фактическим об¬стоятельствам [19, с. 47].

В.В. Климов в работе, написанной в 2011 г., считает, что решение о приме¬нении меры пресечения является закон¬ным, если при его принятии соблюдены все требования закона. Решение о приня¬тии меры пресечения является обосно¬ванным, если, имеющиеся для принятия решения, факты, подтверждены доказа¬тельствами, и на их основании можно сделать вывод о наличии, предусмотрен¬ных законом оснований для применения меры пресечения, а также условий целе¬сообразности выбора ее определенного вида [14, с. 11].

Е.А. Малина (2002 г.) пишет не только законности и обоснованности, но и мотивированности решения (акта) о применения меры пресечения. Она отме¬чает, что законным будет акт, если он, во-первых, вынесен правомочным органом, во-вторых, в соответствии с указанными в законе предпосылками (основаниями и условиями), в-третьих, с соблюдением установленного законом порядка приня¬тия решения, включая и требования от-носительно основных элементов содер¬жания акта. Обоснованность решения о применении меры пресечения означает, что оно соответствует данным (доказа¬тельствам), закрепленным в материалах дела и признанным достаточными для реализации принудительной меры. Моти-вированность применения меры пресечения в виде заключения под стражу как внешнее, объективированное выражение законности и обоснованности акта состо¬ит в приведении в его содержании соот¬ветствующих доводов (мотивов) [17, с. 20-21].

В ряде работ обращается внимание только на обоснованность применения мер пресечения.

Так, С.Н. Воробей пишет, что под обоснованностью применения мер про-цессуального принуждения, и мер пресе¬чения в том числе, следует понимать на¬личие у компетентного лица веских до¬водов, свидетельствующих о безусловной необходимости ограничить права лично¬сти для достижения целей уголовного су¬допроизводства [9, с. 26].

С.В. Колоскова при применении меры пресечения в виде домашнего аре¬ста обращает внимание на обоснован¬ность обвинения (т. е. наличие высокой вероятности совершения обвиняемым инкриминируемого ему преступления), и на наличие оснований для применения меры пресечения, т.е. обстоятельств, по¬рождающих процессуальную обязанность обвиняемого подчиняться законному ог-раничению его правового статуса [16, с. 19-20].

Обоснованность процессуальных решений, по мнению Н.С. Ершовой, оз¬начает, что содержащиеся в них выводы подтверждены совокупностью относи¬мых, допустимых и достоверных доказа¬тельств, а также то, что обоснованное решение должно верно отражать обстоя¬тельства действительности. Она же счи¬тает обоснованность элементом законно¬сти. Без обоснованности соответствую¬щих процессуальных решений существо¬вание принципа законности невозможно [12, с. 87-88].

Р.З. Шамсутдинова пишет о мо¬ральной обоснованности и нравственной оправданности применения мер пресече¬ния. По ее мнению, нравственным нор¬мам, как и всем видам социальных норм, присущи свои исходные положения. Под нравственными основами применения мер уголовно-процессуального пресече¬ния понимаются отраженные в нормах права общечеловеческие ценности, сформировавшиеся в процессе развития демократического общества. Обвиняе¬мый (подозреваемый), нарушив закон, вызвал необходимость применения к не¬му мер уголовно-процессуального пресе¬чения, но при этом он вправе рассчиты¬вать на то, что его права и законные ин¬тересы в процессе применения к нему этих мер будут ограничиваться лишь в той мере, в какой это целесообразно и действительно необходимо [31, с. 10].

По мнению Г.С. Русман, как пра¬вило, для обвиняемого, подозреваемого законность и обоснованность применяе¬мой к нему меры пресечения ассоцииру¬ется со справедливостью уголовного пре¬следования [24, с. 3].

Рассмотрев указанные выше точки зрения о законности и обоснованности применения мер пресечения, можно при¬дти к следующим выводам.

Законность применения мер пре¬сечения означает правильное использо¬вание и исполнение, неукоснительное соблюдение при этом норм уголовно-процессуального законодательства (на¬пример, принятие решения о применении меры пресечения строго уполномочен¬ными на то должностными лицами и со¬блюдением установленной уголовно-процессуальным законом процедуры, со¬блюдение установленных уголовно-процессуальным законом сроков содер-жания под стражей и их продления).

Под законностью применения мер пресечения следует понимать также над¬лежащую реализацию норм уголовного и в ряде случаев иных отраслей права.

Так, например, в ч. 3 ст. 107 УПК Российской Федерации установлены ми-нимальные размеры залога для преступ¬лений небольшой и средней тяжести (не менее 50 000 рублей) и для тяжких и осо¬бо тяжких преступлений (не менее 500 000 рублей). Категории преступлений различной степени тяжести определены в ст. 15 УК Российской Федерации. Ин¬криминируемое подозреваемому или об¬виняемому деяние должно быть правиль¬но квалифицировано в соответствии с нормами уголовного права для того, что¬бы отнести его к той или иной категории.